Блог |
Обо всём
Эскадрилья Костенко.
16.09.2012 в 23:03:08 |
|
Просмотров: 1541 |
0 ответов
«Над южным берегом Муоланярви меня неожиданно атаковала пара И-16, зашедших со стороны солнца. Я очнулся только тогда, когда пули забарабанили по моему самолету.
Я мгновенно развернулся на них, но вскоре заметил, что И-16 маневреннее «Фоккера». Я пытался уменьшить радиус разворота, но только однажды враг попал в мой прицел и я выпустил короткую очередь. В этот момент я заметил, что у меня остались патроны только в одном пулемете. Пытаясь развернуться как можно круче, я сорвался в штопор. Чтобы уйти из-под удара я продолжал выполнять все возможные виды маневров вплоть до самой земли, где мне, наконец, удалось оторваться от преследования. В этот момент я был около Хейниоки.
Оба И-16 атаковали одновременно и, видимо, чтоб избежать столкновения, они не атаковали меня прямо сзади, а были вынуждены вести огонь под небольшим углом. Судя по трассам, казалось, что И-16 стреляют постоянно, даже когда мой самолет был явно в стороне от линии огня.
После приземления в моем самолете было обнаружено два попадания. Одна пуля попала в хвост, а другая прошла через люк доступа к баллону сжатого воздуха системы перезарядки пулеметов и вышла через низ фюзеляжа».
Автор этих строк – командир 4-го звена 24-й истребительной эскадрильи ВВС Финляндии лейтенант Пьер Эрик Совелиус в своем послеполетном рапорте описавший встречу с советскими истребителями 19 декабря 1939 года. Пару «ишачков», атаковавших истребитель Совелиуса, пилотировали летчики 1-й эскадрильи 25-го истребительного полка 59-й легкой авиабригады ВВС 7-й армии. Эскадрилья была лучшей в полку по боевой подготовке, а командовал ею капитан Алексей Тимофеевич Костенко.
Будущий комэск-1 25-го ИАП родился 25 февраля 1910 года на станции Лозовая Харьковской области. Окончив к пятнадцати годам школу - «семилетку», Алеша Костенко, вероятно, планировал свою дальнейшую жизнь связать с железной дорогой. По крайней мере, в 1929 году он поступил в Институт железнодорожного транспорта, в котором учился до 1932 года, окончив три курса. Но в мае того же года по спецнабору Центрального Комитета Компартии Украины 22-летний парень был призван в Красную Армию и направлен в Одессу, где располагалась 8-я военная школа летчиков. Тогда 22-летний курсант, конечно, не мог знать, что его служба в ВВС страны продлится долгих 28 лет, полных побед и потерь, что когда-нибудь генерал-майор Костенко будет командовать истребительной авиацией корпуса ПВО, отвечавшего за прикрытие его родной Харьковской области, а потом возглавит и сам корпус.
В 1933 году Алексей Костенко закончил обучение в 8-й ВШЛ, но в строевые авиачасти не отправился. Перспективного курсанта в декабре послали под Севастополь, на курсы командиров звеньев при 1-й военной школе летчиков им. Мясникова, знаменитой «Каче». Наконец, летом 1934 Алексей Костенко закончил обучение и был направлен на север, в 13-ю истребительную эскадрилью Ленинградского военного округа, где приказом Народного Комиссара Обороны №00416 от 4.07.1934 был назначен на должность командира звена. После введения персональных воинских званий в РККА, 13 марта 1936 года Костенко было присвоено звание лейтенант, а с 19 апреля того же года его назначили командиром отряда в той же 13-й эскадрилье. Вообще 1936 год в жизни Алексея Костенко запомнился ему не только продвижением вверх по служебной лестнице, но и куда более личным и радостным событием – супруга Лира Андреевна родила ему сына Владислава.
Весной 1938-го началась реорганизация в ВВС РККА. В городе Пушкин формировалась 59-я легкая авиабригада, на что обращались управление 3-й авиадесантной бригады, а также несколько отдельных эскадрилий, в том числе базирующаяся на Красногвардейск 13-я истребительная эскадрилья, на безе которой формировался 7-й истребительный авиаполк. В этой связи 24 апреля 1938 года приказом НКО №00369 старший лейтенант Костенко (это звание он получил в конце ноября 1937-го) был назначен командиром эскадрильи 7-го ИАП с одновременным присвоением воинского звания «капитан». Полк был одним из лучших в округе, его экипажи даже участвовали в первомайском параде в Москве, заняв первое место. Служить в таком полку было действительно большой честью, которую Алексей Костенко нес с достоинством. Однако в октябре 1938 года по приказу командира 59-й авиабригады большая часть личного состава полка была передана на доукомплектование 25-го и 38-го истребительных полков бригады, в 7-м ИАП фактически остался только кадр полка, по всей видимости, в том числе и капитан Костенко. Но уже в феврале 1939-го Алексея Тимофеевича также перевели в 25-й ИАП на должность командира 1-й эскадрильи.
10 июня 1939 года штаб ВВС ЛВО по телеграфу передал в штаб 59-й авиабригады распоряжение срочно подготовить сводную группу в составе трех десятков летчиков, такого же числа авиатехников и двенадцати младших специалистов. Уже на следующий день группа, на 80% сформированная из состава 25-го ИАП, под командованием помощника командира полка капитана Лысункина убыла в длительную командировку в Монголию. Однако капитан Костенко в эту группу не попал, оставшись в своем полку на прежней должности. Впрочем, на свою первую войну он все же попадет и весьма скоро.
8 сентября штаб 59-й бригады получил приказ о перебазировании в родную для Костенко Украину, в состав ВВС Украинского фронта, готовившегося вступить в восточные районы Польши. Срочно пополнив 7-й и 25-й полки за счет личного состава 38-го ИАП, и получив «в нагрузку» 19-й ИАП, бригада 11 сентября отбыла к новому месту дислокации. Управление бригады и 25-й ИАП 16 сентября перебазировались на аэродром Турчаницы и Ломатинцы. В тот же день в состав бригады включили 12-й и 28-й ИАПы, базирующиеся на аэродромы Красилов и Проскуров, а 7-й и 19-й ИАПы наоборот, вывели из состава бригады.
Масштабной войны в Польше не вышло. Поляки, шокированные и смятые военной машиной Германии, к 17 сентября уже не представляли организованной военной силы, а потому серьезного противодействия не оказывали. Уже 23 сентября 25-й ИАП перебазировался на аэродромный узел Дорухов в Польше, где и закончил войну, выполнив шесть полковылетов, прикрывая войска, наступающие к Львову, и ведя разведку. Ни побед, ни потерь полк не имели, что касается капитана Костенко, то он успел выполнить всего два боевых вылета. В начале октября полки 59-й авиабригады и 19-й ИАП вернулись к местам своей постоянной дислокации в Ленинградский военный округ. Однако долго отдыхать после командировки летчикам не дали. Уже в конце октября часть 25-го ИАП вместе с 7-м ИАП была переброшена из-под Пушкина на оперативные аэродромы Левашово, Касимово и Горская на Карельском перешейке и вошли в состав ВВС 7-й армии. Начиналась подготовка к войне с Финляндией.
Эскадрилья капитана Костенко перелетела на аэродром Левашово, имея в своем составе четырнадцать истребителей И-16. Вместе с ними на аэродроме базировались частично Управление и две эскадрильи 7-го ИАП. Летчики эскадрильи Костенко могли с завистью разглядывать «ишачки» 1-й эскадрильи соседей. 7-й ИАП незадолго до начала войны получил новенькие И-16 тип 17, вооруженные 20-мм пушками ШВАК. Конечно, к концу 1939-го года эти машины «чудом техники» уже не были, но на фоне матчасти 1-й эскадрильи 25-го ИАП выглядели примерно так. Подчиненным Костенко приходилось летать на «ишачках» 5-го типа, многие из которых были в лучшем случае 1937-го, а то и 1936-го года выпуска и изрядно потрепаны. Исключением были три истребителя И-16 тип 19, которые отличались наличием крыльевых опытных пулеметов СН. Несмотря на это, все истребители 1-й эскадрильи 25-го ИАП к началу боевых действий были полностью исправны и готовы к бою. В составе эскадрильи было шестнадцать летчиков, из которых трое, включая Костенко, могли действовать в ночных условиях.
30 ноября Красная Армия перешла советско-финляндскую границу. Истребители 1-й эскадрильи прикрывали наступление наземных частей, патрулировали над линией фронта и вели разведку. Однако, к досаде летчиков, погода в первой половине декабря, прямо скажем, активности авиации не способствовала. Туманы, снегопады и низкая облачность делали полеты истребителей опасными даже без учета противодействия противника. Уже 30 ноября 25-й ИАП потерял в катастрофе одну «Чайку» из состава 3-й эскадрильи. 1-й эскадрильи в этом отношении пока везло, но и интенсивность полетов находилась на крайне низком уровне. Так 1 декабря вся 59-я бригада, имевшая в своем составе 296 экипажей и 317 истребителей, смогла выполнить всего шесть десятков боевых вылетов.
В последующие две недели активность ВВС упала почти до нуля, более-менее интенсивно истребители ВВС 7-й армии начали действовать только с 18 декабря. Правда к этому моменту у 25-го ИАП отобрали 3-ю и 4-ю эскадрильи, вооруженные истребителями И-153 «Чайка», так что эскадрилья Костенко с её устаревшими «ишачками» и 2-я эскадрилья на тех же И-16, но чуть поновее, остались единственной имевшейся в распоряжении командования полка силой.
18 декабря часть самолетов 1-й эскадрильи, первыми среди авиации 7-й армии, была переброшена на ледовый аэродром на озере Каннельярви (оз. Победное). Лед бы еще не очень прочным и уже 19 декабря один из «ишачков» эскадрильи проломил лед стойками шасси, а 21 декабря озеро было обстреляно финской артиллерией. Тем не менее, вскоре уже весь 25-й ИАП перебрался на лед Каннельярви и вел оттуда боевую работу практически до конца боевых действий.
С 18 декабря активность ВВС 7-й армии на Карельском перешейке резко пошла вверх. Бомбардировщики обрушились на коммуникации, скопления войск, железнодорожные объекты противника, а истребители обеспечивали воздушное прикрытие войск и ударной авиации. Две оставшиеся эскадрильи 25-го ИАП главным образом патрулировали над линией фронта, а также прикрывали действия бомбардировщиков посредством барражирования в районах их действий. К сожалению, вопросы взаимодействия между истребителями и бомбардировщиками были очень плохо проработаны, что обернулось тяжелыми потерями советской ударной авиации уже 19 декабря. Однако, не смотря на то, что советским истребителям фактически не удалось выполнить возложенную на них задачу, именно 19 декабря летчики 25-го ИАП открыли свой боевой счет. 2-я эскадрилья заявила об уничтожении одного разведчика и двух истребителей противника. «Отметились» победами и пилоты эскадрильи капитана Костенко. В этот день они главным образом патрулировали над линией фронта, и в конце концов были вынуждены заниматься отсечением от возвращавшихся после бомбардировок разрозненных групп СБ преследующих их финских истребителей. Одним из таких «преследователей» как раз и был лейтенант Совелиус, рапорт которого был приведен в начале. С большой долей вероятности можно говорить, что Совелиус едва не стал жертвой звена под командованием лейтенанта А.В. Борисова. Борисов вместе со своим ведомым младшим лейтенантом О.А. Филатовым перехватили преследовавшего бомбардировщик Совелиуса и после долгого преследования сбили его в 5-10 километрах к востоку от Выборга. Победу записали на счет Филатова, но как мы теперь знаем, «сбитый» им истребитель на самом деле сбит не был и благополучно вернулся на свой аэродром с двумя пробоинами в фюзеляже.
В тот же день вторую победу в копилку эскадрильи принес адъютант 1-й эскадрильи Виктор Федоровича Вильчик, второй герой нашего рассказа.
19 декабря, патрулируя в районе линии фронта, в 11.30 Вильчик заметил истребитель противника, преследующий звено наших бомбардировщиков. На глазах Виктора финский истребитель, сблизившись с замыкающим СБ на 25-30 метров, расстрелял его и продолжил погоню за остальными, но в районе линии фронта был отсечен огнем зенитной артиллерии. В этот момент Вильчик и атаковал противника. Финский истребитель пилотировал сержант Пентти Теодор Тилли, только что сбивший свой первый бомбардировщик. С точки зрения военной карьеры, Тилли был фактически точной копией Вильчика, разве что на два с половиной года моложе. В строевые части финских ВВС он также попал в январе 1938 года, и, в конце концов, зарекомендовал себя блестящим летчиком, до своей гибели 20 января 1940 года успев записать на свой счет пять сбитых советских самолетов. Однако в данном случае противники были не в равных условиях. Дело в том, что Тилли, нарочно или нет, «поймал» на плоскость своего истребителя выпрыгнувшего из сбитого им бомбардировщика члена экипажа, в результате чего его «Фоккер» стал трудноуправляем. В таких условиях воздушный бой с советскими истребителем в планы Тилли не входил, и он бросил «Фоккер» в крутое пике. Вильчик последовал за ним, обстреливая противника из пулеметов. Согласно «Боевому донесению» 25-го ИАП, финский истребитель, не успев выйти из пике, врезался в землю, однако, как вероятно уже понял читатель, и в данном случае летчики 25-го ИАП выдали желаемое за действительное. Любопытно, что в действительности Тилли месяцем позже погибнет при фактически аналогичных обстоятельствах.
20-21 декабря подчиненные Костенко продолжали летать довольно интенсивно, словно наверстывая упущенное время, правда ограниченный световой день и неустойчивая погода не позволяли выполнять летчикам более одного-двух вылетов в день. Однако следующая встреча с воздушным противником состоялась только 23 декабря. В этот день финская «Армия перешейка» предприняла попытку нанести контрудар силами II армейского корпуса на участке Сумма – озеро Муоланярви. Содействовать пехотным частям путем бомбардировок советской пехоты и позиций артиллерии должны были бомбардировщики «Бленхейм» 4-го авиаполка, легкие бомбардировщики «Фоккер» С.Х из состава 12-й эскадрильи и отдельного авиаотряда лейтенанта Сало, а так же С.Х из состава 10-й эскадрильи – единственной финской эскадрильи пикировщиков. В общей сложности эти силы насчитывали порядка 20-22 С.Х и 12-14 «Бленхеймов». Учитывая, что контрнаступление планировалось проводить на достаточно узком участке фронта, надо признать, что финские ударные самолеты могли оказать довольно заметную помощь наземным частям. Обеспечить деятельность ударной авиации должны были три десятка истребителей «Фоккер» D.XXI из состава 24-й эскадрильи.
Наступление началось еще затемно, в 7.30 утра, а с рассветом финская авиация начала наносить удары по советским артиллерийским позициям и автоколоннам в районе Перкъярви. Однако уже в 9 утра над линией фронта появились советские истребители. 25-й ИАП должен был прикрыть свои войска «путем патрулирования тремя звеньями на фронте д. Илякууса, ст. Лейпясуо, д. Колккала», т.е. в районе наступления восточной группы финских войск. В предрассветных сумерках с аэродрома Каннельярви взлетели два звена И-16, одно из которых вел лично комэск-1 капитан Костенко. Надо отметить, что ведомыми у него были тоже не рядовые пилоты, а военком эскадрильи старший политрук Федор Сергеевич Захаров и флаг-штурман эскадрильи лейтенант Сергей Михайлович Авдиевич. Патрулируя в районе деревня Бобошино – станция Лейпясуо, летчики заметили три финских разведчика, шедших на юго-запад курсом 210о. Первым противника увидел Авдиевич, летевший на И-16 тип 19. Он обстрелял одного из ведомых, который немедленно перешел в пикирование и, по мнению наших летчиков, упал в 2-3 км севернее станции Лейпясуо. Стрелки двух оставшихся финских самолетов открыли ответный огонь, но после атаки Костенко левый ведомый С.Х так же перешел в крутое пикирование и, согласно донесению полка, упал в районе станции Кямяря. Правый ведомый финского звена, атакованный Захаровым, вместо того, чтобы попытаться оторваться пикированием, развернулся навстречу истребителю и атаковал его в лоб. Захаров уклонился от атаки, зашел противнику в хвост и открыл огонь. После нескольких очередей из отчаянно маневрировавшего финского самолета выпрыгнул летчик и упал предположительно в районе Лейпясуо.
Атакованные звеном Костенко самолеты принадлежали 10-й эскадрилье ВВС Финляндии. Двое из них, ведущий звена и левый ведомый, в действительности благополучно оторвались от преследования, сымитировав падение. А вот правый ведомы, командир 2-го звена эскадрильи лейтенант Х. Калайа, тот самый, который решил в лоб атаковать Захарова, вернулся назад раненным и без своего наблюдателя. Прапорщик Линтунен был убит в воздухе, а его тело вылетело из кабины, поскольку Захаров так нашпиговал свинцом кабину «Фоккера», что пулями были перебиты привязные ремни. Самолет же в скором времени вернули в строй.
Однако приключения звена Костенко на этом не закончились. Продолжив патрулирование, недалеко от северной оконечности оз. Каукъярви, т.е. уже в районе западной ударной группировки, пилоты «ишачков» встретил еще два самолета противника, опознанные как истребители типа «биплан» или «полутороплан», шедших курсом на север. И-16 заняли позицию сзади них, но когда расстояние сократилось до 80-100 метров, финны, решив не искушать судьбу, резко перешли в отвесное пикирование. Комэск-1 с ведомыми бросились в погоню, обстреливая противника из пулеметов, в результате чего один из самолетов противника загорелся и упал в лес, а второй был потерян из виду, что не помешало, в конце концов, и его оформить как сбитый. На сей раз на глаза советским летчикам попались все те же С.Х, но уже из 2-го звена 12-й эскадрильи. Рухнувший в лес «Фоккер» пилотировал командир звена и по совместительству отдельного авиаотряда лейтенант Сало. Для него и его стрелка сержанта Салоранта встреча с комэском 25-го ИАП оказалась фатальной, а вот второй «Фоккер», как и следовало ожидать, благополучно вернулся назад.
В результате этого вылета на счет звена было записано пять воздушных побед. «Фоккеры» 10-й эскадрильи пошли в зачет как личные победы, а пара 12-й эскадрильи – как групповые. Как нетрудно заметить, из пяти заявленных, реально был сбит только один «Фоккер», однако действия звена Костенко имели самые далеко идущие последствия. Командование финских ВВС прекрасно понимало, что тот факт, что после встреч с советскими истребителями 23 декабря назад не вернулся всего один легкий бомбардировщик, а не пять – это всего лишь частный случай большого везения и, вероятно, отсутствия соответствующего опыта у советских экипажей. И то и другое не могло длиться вечно. С 19 декабря 1-й авиаполк финских ВВС, отвечавший за непосредственную поддержку сухопутных войск, уже потерял в воздушных боях два С.Х (оба они были на счету летчиков 25-го ИАП). А после событий 23 декабря финское командование просто запретило самолетам 1-го авиаполка действовать над Карельским перешейком днем в хорошую погоду.
Летчики 25-го полка за 23 декабря выполнили 76 самолетовылетов на 28 боеготовых И-16. Командование полка на фоне достигнутых успехов обнаружило и некоторые довольно неприятные моменты. Например, выяснилось, что И-16 тип 5 с неубираемым лыжным шасси неспособен догонять финские истребители «Фоккер». Базирование на льду Каннельярви, помимо очевидной выгодности из-за близости к линии фронта, приносило и массу проблем. Вместе с 25-м ИАП на озере размером 2 на 1,8 километра расположились два корректировочных авиаотряда и эскадрилья легких бомбардировщиков, связные и санитарные самолеты. На аэродроме остро не хватало печей для прогрева двигателей, поэтому только на подготовки мотора к запуску уходило от пятнадцати минут до получаса. Тем не менее, истребители полка продолжали летать достаточно интенсивно. Так 25 декабря было выполнено 57 самолетовылетов, 26-го – 37, 27-го – 42, 28-го – 26. С 29 декабря по 1 января из-за метеоусловий полетов не было, а с начала января в день выполнялось от двенадцати до 49 вылетов вплоть до 7 января, когда погода испортилась окончательно. Правда здесь следует заметить, что уже 1 января в состав 25-го ИАП была включена еще одна эскадрилья на истребителях И-16.
В начале января ВВС 7-й армии получили партию новеньких И-16 с моторами М-62 в количестве шестнадцати штук. Это были «ишачки» тип 18 с чисто пулеметным вооружением, атак же тип 27 с 20-мм пушками в крыльях и 7,69-мм пулеметами в фюзеляже. Однако главной «изюминкой» конкретно прибывших машин были два подвесных топливных бака под крыльями, позволявшие значительно увеличить дальность полета. Для переучивания на новые самолеты была выбрана эскадрилья капитана Костенко. За почти полтора месяца войны, несмотря на тяжелые метеоусловия, сильную изношенность матчасти и базирование на льду озера, эскадрилья Костенко не потеряла ни одной машины ни в бою, ни в результате аварий или катастроф, подтвердив, таким образом, что лучшей в полку эскадрилья считалась отнюдь не просто так. По числу же сбитых самолетов противника подчиненные капитана Костенко уступали только 4-й эскадрилье 7-го ИАП, «насбивавшей» за декабрь дюжину финских истребителей.
В ночь с 10 на 11 января личный состав 1-й эскадрильи 25-го ИАП убыл в Пушкин, где на базе 38-го истребительного авиаполка должен был освоить новенькие «ишачки». Хотя уже вечером 11 января места в кабинах истребителей 1-й эскадрильи, оставленных в Каннельярви, заняли летчики новой эскадрильи, включенной в состав 25-го ИАП, предполагалось, что после нескольких дней освоения новых самолетов эскадрилья Костенко вернется назад в полк. Но судьба распорядилась иначе.
Стоявший в Пушкино 38-й ИАП фактически представлял собою лишь бледную тень прежнего полка, сохранив только Управление. Еще накануне финской войны 38-й полк был разделен на две части, одна из которых должна была отправиться в Эстонию, а другая остаться в 59-й бригаде. Однако отбытие в Эстонию задерживалось и к началу войны в 59-й бригаде оказалось сразу два 38-х полка, один под командованием майора Т.В. Леденева, а другой – майора Н.Т. Сюсюкалова. После начала войны переформированный полк Леденева убыл таки в Эстонию, а эскадрильи полка Сюсюкалова раскидали по разным частям и участкам советско-финского фронта. Управление же полка Сюсюкалова осталось в Пушкино и было озадачено вводом в строй прибывающих молодых пилотов и переучиванием на новую матчасть. Перед эскадрильей Костенко задача в целом стояла, казалось бы, несложная, принципиальных отличий в пилотировании И-16 разных типов практически не было. Однако командировка сильно затянулась. Погода в январе была плохой даже в сравнении с декабрем, а в середине месяца вдобавок еще и ударили сильнейшие морозы, доходившие до -40 и менее градусов. Если у летчиков на фронте зачастую просто не было выхода (войну морозы и снегопады не останавливали), то рисковать жизнями летчиков и целостностью редкой матчасти в тылу никакой острой необходимости не было. В итоге пилоты Костенко проторчали в Пушкино до конца января.
обсудить на форуме |
1541 визит ↳ 0 ответов | Ваше мнение о материале | Голосовало: |